ПСИХОЛОГ МАРИЯ КОРОЛЕВА
Как формируется привязанность?
История всей нашей дальнейшей жизни определяется слоями памяти о том, как на нас откликалась тот или та, которая взяла на руки агукающий кулёк.
Привязанность — понятие, которое мы используем в разных контекстах. Мы говорим, что кто-то к кому-то или даже к чему-то привязался. Или из этой же оперы «их связь оборвалась». Или «ну что ты ко мне привязался!». Так или иначе, но чаще всего, мы не думаем особенно глубоко о том, что на самом деле значит это слово.
Хотя, на самом деле сложившись или, в самых тяжелых случаях, не сложившись, она определяет всю нашу дальнейшую жизнь. Так уж мы задуманы, что просто не выживем после рождения, если не почувствуем связи с любым взрослым, который будет готов хоть как-то откликаться на наш зов. История всей нашей дальнейшей жизни определяется слоями памяти о том, как на нас откликалась тот или та, которая взяла на руки агукающий кулёк.
Хотя, на самом деле сложившись или, в самых тяжелых случаях, не сложившись, она определяет всю нашу дальнейшую жизнь. Так уж мы задуманы, что просто не выживем после рождения, если не почувствуем связи с любым взрослым, который будет готов хоть как-то откликаться на наш зов. История всей нашей дальнейшей жизни определяется слоями памяти о том, как на нас откликалась тот или та, которая взяла на руки агукающий кулёк.
Моя самая любимая история о буквально целебной привязанности — это автобиографическая история писательницы и психолога Ирис Юханссон, страдающей аутизмом. Сейчас Ирис — успешныйпсихолог, она ведет группы, посвященные трудностям в отношениях. Но начиналась ее история ее жизни довольно драматично.
Еще до рождения Ирис ее мать сообщила отцу, что не готова заботиться о детях. А еще она была больна туберкулезом. Но пара все же решила обзавестись детьми. Когда Ирис родилась у ее матери случилось обострение болезни и новорожденную сразу же забрали и увезли в другую больницу. Прокричав три дня девочка успокоилась и больше никогда не проявляла никакой нужды в матери. Отец Ирис взял заботу о девочке на себя.
Ребенок оказался очень необычным: Ирис совершенно не чувствовала боли, ее совсем не интересовали люди, она будто бы жила в своем собственном мире. Отец, чтобы привлечь ее внимание и быть в контакте, сшил заплечный мешок и носил девочку с собой. Практически буквальная привязанность к Ирис, оказала такое воздействие на девочку, что она смогла найти контакт с миром обычных людей, а еще она написала свою историю о том, как ей удалось справиться с трудностями, которые для многих людей с похожими особенностями оказываются непреодолимыми .
Еще до рождения Ирис ее мать сообщила отцу, что не готова заботиться о детях. А еще она была больна туберкулезом. Но пара все же решила обзавестись детьми. Когда Ирис родилась у ее матери случилось обострение болезни и новорожденную сразу же забрали и увезли в другую больницу. Прокричав три дня девочка успокоилась и больше никогда не проявляла никакой нужды в матери. Отец Ирис взял заботу о девочке на себя.
Ребенок оказался очень необычным: Ирис совершенно не чувствовала боли, ее совсем не интересовали люди, она будто бы жила в своем собственном мире. Отец, чтобы привлечь ее внимание и быть в контакте, сшил заплечный мешок и носил девочку с собой. Практически буквальная привязанность к Ирис, оказала такое воздействие на девочку, что она смогла найти контакт с миром обычных людей, а еще она написала свою историю о том, как ей удалось справиться с трудностями, которые для многих людей с похожими особенностями оказываются непреодолимыми .
Отец психолога, чтобы привлечь ее внимание и быть в контакте, сшил заплечный мешок и носил девочку с собой
Наша нервная система отвечает за то, как мы сохраняем баланс между тем, что происходит внутри и снаружи, во внешнем мире. И для того, чтобы этот баланс установился, в самом начале нам нужна помощь. Когда мы рождаемся, то нуждаемся в посреднике, которому мы сможем передать то, что происходит внутри и узнать от него, как мир реагирует на нас. Чаще всего таким посредником оказывается мама.
Ее задача — принять мое сообщение, распознать, что значат мои сигналы, которые я подаю, и ответить на них во вовремя и так, чтобы удовлетворить мою потребность. Тогда между нами образуется настоящая связь (когда она упрочится, станет регулярной и разовьется во времени о ней будет говорить, как о «надёжной привязанности» или сонастройке).
«Меня увидели, пожалели, приголубили, если я расстроился, защитили, не испугали и я почувствовал, что мне хорошо»: так ребенок ощущает безопасность мира. Сначала ее символизирует мама или тот, кто о ребенке заботится, а потом число объектов расширяется по мере взросления ребенка.
Если ребенок может чувствовать безопасность, он начинает проявлять интерес к миру. Именно так и начинается история жизни. «Я отправляю сигналы, мир откликается на меня, я получаю опыт, запоминаю его, как позитивный, радуюсь ему и хочу получить еще» — примерно так можно расшфировать общение младенца с родителями. При таком контакте между младенцем и мамой образуется как бы энергетический поток. Он состоит из маминых проявлений — позы, улыбки, тона голоса, ее слов. Все это разные формы информации, которые меняются со временем и представляют из себя поток. Получается, что отношения — это своеобразный обмен энергией и информацией между мамой и малышом. Если энергия и информация не протекают плавно между мамой и малышом, то происходит сбой и привязанность нарушается.
Если же обмен происходит в памяти на всех уровнях — эмоциональном, визуальном, тактильном - малыш ощущает этот мир как безопасное и приятное место, запоминает его таким. Где-то после полутора лет он начнет запоминать фактические события и если ничего драматически не изменится, то это ощущение укрепится. Став взрослым, такой человек будет чувствовать, что уверен в себе, в окружающем мире и в отношениях, которые у него есть. Но даже, если они не сложатся, погоревав он построит новые.
Ее задача — принять мое сообщение, распознать, что значат мои сигналы, которые я подаю, и ответить на них во вовремя и так, чтобы удовлетворить мою потребность. Тогда между нами образуется настоящая связь (когда она упрочится, станет регулярной и разовьется во времени о ней будет говорить, как о «надёжной привязанности» или сонастройке).
«Меня увидели, пожалели, приголубили, если я расстроился, защитили, не испугали и я почувствовал, что мне хорошо»: так ребенок ощущает безопасность мира. Сначала ее символизирует мама или тот, кто о ребенке заботится, а потом число объектов расширяется по мере взросления ребенка.
Если ребенок может чувствовать безопасность, он начинает проявлять интерес к миру. Именно так и начинается история жизни. «Я отправляю сигналы, мир откликается на меня, я получаю опыт, запоминаю его, как позитивный, радуюсь ему и хочу получить еще» — примерно так можно расшфировать общение младенца с родителями. При таком контакте между младенцем и мамой образуется как бы энергетический поток. Он состоит из маминых проявлений — позы, улыбки, тона голоса, ее слов. Все это разные формы информации, которые меняются со временем и представляют из себя поток. Получается, что отношения — это своеобразный обмен энергией и информацией между мамой и малышом. Если энергия и информация не протекают плавно между мамой и малышом, то происходит сбой и привязанность нарушается.
Если же обмен происходит в памяти на всех уровнях — эмоциональном, визуальном, тактильном - малыш ощущает этот мир как безопасное и приятное место, запоминает его таким. Где-то после полутора лет он начнет запоминать фактические события и если ничего драматически не изменится, то это ощущение укрепится. Став взрослым, такой человек будет чувствовать, что уверен в себе, в окружающем мире и в отношениях, которые у него есть. Но даже, если они не сложатся, погоревав он построит новые.
«Я отправляю сигналы, мир откликается на меня, я получаю опыт, запоминаю его, как позитивный, радуюсь ему и хочу получить еще» — примерно так можно расшфировать общение младенца с родителями.
Но случается, что «кулек» по какой-то причине оказался не услышанным. На руки не взяли, не откликнулись на зов, а когда крик усилился еще и разозлились: «что за избалованный кулёк, опять что-то требует!». И так месяцами.
Тогда придётся избегать того, кто мне нужен для того, чтобы о себе позаботиться. Ведь, когда я заявляю о себе, реакция на меня негативная и мне плохо от этого. Придётся отключиться и от внутренних ощущений, чтобы они лишний раз не будоражили. А еще я не буду сохранять никаких воспоминаний о нашей связи ведь от нее одни неприятности. Не услышали, не пожалели, не защитили — мир не надёжен, лучше с ним не связываться.
Где-то в глубине прячется стыд. «На меня не откликаются, значит со мной что-то не так» — это стыдно. Но стыд — токсичное чувство и лучше спрятать его подальше и тогда уж не чувствовать совсем ничего.
Такой взрослый не будет придавать эмоционального значения отношениям, не будет их ценить, и что происходит у него внутри тоже не услышит.
Когда вы спросите такого взрослого о его детстве, он скажет, что совершенно не помнит его. А если какое-то событие все же имело место и вы спросите, как оно повлияло на человека, то он, конечно, ответит, что совершенно никак на него не повлияло.
Тогда придётся избегать того, кто мне нужен для того, чтобы о себе позаботиться. Ведь, когда я заявляю о себе, реакция на меня негативная и мне плохо от этого. Придётся отключиться и от внутренних ощущений, чтобы они лишний раз не будоражили. А еще я не буду сохранять никаких воспоминаний о нашей связи ведь от нее одни неприятности. Не услышали, не пожалели, не защитили — мир не надёжен, лучше с ним не связываться.
Где-то в глубине прячется стыд. «На меня не откликаются, значит со мной что-то не так» — это стыдно. Но стыд — токсичное чувство и лучше спрятать его подальше и тогда уж не чувствовать совсем ничего.
Такой взрослый не будет придавать эмоционального значения отношениям, не будет их ценить, и что происходит у него внутри тоже не услышит.
Когда вы спросите такого взрослого о его детстве, он скажет, что совершенно не помнит его. А если какое-то событие все же имело место и вы спросите, как оно повлияло на человека, то он, конечно, ответит, что совершенно никак на него не повлияло.
«На меня не откликаются, значит со мной что-то не так» — это стыдно.
А у кого-то может быть еще и так: то есть — то нет. Услышали, увидели, пожалели, согрели и я расслабился, а в другой раз — тишина, никакой реакции или негативные эмоции. Остается беспокоиться, тревожиться, как оно там будет в следующий раз?
Придется постоянно тормошить родителя с большей и большей силой, чтобы удостоверится тут он или нет. Ты еще со мной или в своих делах? Так и запишется в историю малыша, что отношения - это сплошная тревога, неуверенность, надо быть всегда начеку, вдруг меня бросят.
И понятно, что такой взрослый будет бесконечно изводить близких подозрениями, что они не любят, недостаточно хорошо заботятся, не думают о нем. Он будет постоянно пытаться получить дополнительные подтверждения преданности, любви, нужности.
История его жизни может звучать довольно драматично. Он может рассказать, что-то вроде того, что его пытались оставить около мусорного контейнера, до него не было дела и т. д. Если есть брат или сестра, не важно, какого возраста, он все равно скажет, что о нем или о ней заботились гораздо больше, а он был брошен на произвол судьбы.
Беда, если тот, кто должен заботиться о кулёчке пьет или принимает наркотики и часто бывает в неадекватном состоянии. Агрессия и даже насилие, связанные с разного рода злоупотреблениями вызывают страх, с которым невозможно справиться. И это совсем запутывает — с одной стороны страшно и хочется получить защиту, с другой стороны, именно тот, кто должен защитить и приголубить оказывается агрессором.
Это приводит к полному раздраю, не понятно, как справиться со страхом, такими противоречивыми чувствами — и страхом и желанием найти защиту у агрессора одновременно.
Каким будет взрослый, испытавший долгое время такие противоречивые потребности с рождения? Ему крайне трудно справиться со своими эмоциями. В сложных ситуациях он будет испытывать буквально помутнение сознания.
Стратегия выживания — отключение сознания от реальности, ведь в памяти хранятся истории, с переживанием ужаса. Ну и, конечно, выстроить отношения с кем-либо будет крайне сложно. Вряд ли такой взрослый сможет рассказать связную, последовательную историю жизни.
Придется постоянно тормошить родителя с большей и большей силой, чтобы удостоверится тут он или нет. Ты еще со мной или в своих делах? Так и запишется в историю малыша, что отношения - это сплошная тревога, неуверенность, надо быть всегда начеку, вдруг меня бросят.
И понятно, что такой взрослый будет бесконечно изводить близких подозрениями, что они не любят, недостаточно хорошо заботятся, не думают о нем. Он будет постоянно пытаться получить дополнительные подтверждения преданности, любви, нужности.
История его жизни может звучать довольно драматично. Он может рассказать, что-то вроде того, что его пытались оставить около мусорного контейнера, до него не было дела и т. д. Если есть брат или сестра, не важно, какого возраста, он все равно скажет, что о нем или о ней заботились гораздо больше, а он был брошен на произвол судьбы.
Беда, если тот, кто должен заботиться о кулёчке пьет или принимает наркотики и часто бывает в неадекватном состоянии. Агрессия и даже насилие, связанные с разного рода злоупотреблениями вызывают страх, с которым невозможно справиться. И это совсем запутывает — с одной стороны страшно и хочется получить защиту, с другой стороны, именно тот, кто должен защитить и приголубить оказывается агрессором.
Это приводит к полному раздраю, не понятно, как справиться со страхом, такими противоречивыми чувствами — и страхом и желанием найти защиту у агрессора одновременно.
Каким будет взрослый, испытавший долгое время такие противоречивые потребности с рождения? Ему крайне трудно справиться со своими эмоциями. В сложных ситуациях он будет испытывать буквально помутнение сознания.
Стратегия выживания — отключение сознания от реальности, ведь в памяти хранятся истории, с переживанием ужаса. Ну и, конечно, выстроить отношения с кем-либо будет крайне сложно. Вряд ли такой взрослый сможет рассказать связную, последовательную историю жизни.